Послушание

Перед Царскими Днями в Среднеуральском женском монастыре много гостей, неудивительно, что мне дали послушание на братскую трапезную…

День в монастыре начинается с молитвенного правила в храме, его читают для всех. Потом монахини, насельники и паломники берут благословение у отца (батюшек в монастыре много, но отцом все называют игумена монастыря, отца Сергия) и освящаются святой водой с просфорой, затем расходятся трудиться. Труд в монастыре именуется послушанием.

…Работы в трапезной много: надо помыть, почистить и нашинковать овощи, согреть воды, нарезать хлеб, помыть посуду… за день и не присядешь. Накормить предстоит 200-300 человек. Готовит мать Мария, а мы – я и паломница Елена из Оренбурга – ей помогаем. Есть еще брат Игорь – он выполняет работу потяжелей, носит воду, продукты. Рядом с нами улыбчивая мать Лариса готовит для болящих.

Трудиться положено молча, творя при этом Иисусову молитву. Как-то с Божьей помощью все слаживается, «работа кипит» (эта аллегория для трапезной как нельзя кстати). Поначалу все так и происходит, но потом вопросы, сначала исключительно по делу, потом человеческое любопытство: откуда, где работаешь, есть ли дети… В большом котле на плите уже начинает «клокотать» каша, свекольник уже почти готов…разговор же продолжается… В самый «неподходящий момент» заходит главный келарь, строгая мать Клавдия.

–Мать Мария, что это они у тебя болтают? Во время работы надо Иисусову молитву творить!

Мы приходим в себя и начинаем повторять в уме «Господи, Иисусе Христе, сыне божий, помилуй меня, грешную».

– К 8 часам успеешь? Надо будет 30 человек завтраком накормить? Степенная мать Мария, утверждает, что успеем.

– А чего вода холодная?

– Быстро остывает, мы горячую добавляем, когда надо что-то мыть,– зачем-то встреваю я.

– А ты особенно многословная, болтливая! (да, она попала «в яблочко» – опустив глаза, я смиренно замолкаю…) Мать Клавдия заглядывает в котёл с кашей, велит срочно его разделить: по правилам техники безопасности каши в котле должно быть на 20 см ниже крышки, чтоб не сбежала, а в нашем на 10. Здесь смиренно опускает глаза мать Мария, мы с Еленой бежим за котлом…

– Какой чай собираешься заваривать? Завари с травой,– велит она матери Марии, – сегодня гостей много будет.

Утреннее солнце ласковое, еще не обжигает зноем, похоже, этому рады и птицы – кругом слышны их чарующие трели. На огороде вовсю идёт полив. Главная огородница мать Надежда – наша землячка, родом из Кыштыма, дает мне всего побольше и помыть разрешает. Мой богатый «улов» травы к чаю удивляет мать Марию, а мать Лариса понимающе подытоживает: ты ведь из Кыштыма… В этом монастыре подвизается 11 кыштымцев.

– Мать Мария,– говорит она, – я тут новую песню списала, но мелодию не запомнила, ты случайно не знаешь? Процитировав несколько строк и не получив утвердительного ответа, предлагает:

– Давай нашу споем, про Табынскую икону.

И на монастырской кухне зазвучал ее простой, чистый голос:

Горочка златая, травы и цветы, На вершине храмик, дивной красоты… Божья Матушка, Слава, Слава тебе! Божья Матушка, Слава, Слава тебе…

В этом пении было столько искренности, исконной какой-то любви и веры! К ней присоединилась голосом пониже мать Мария:

Искупай в купельке с соленою водой, И подай нам здравие, и от бед укрой. Божья Матушка, Слава, Слава тебе! Божья Матушка, Слава, Слава тебе…

– Мать Лариса! Это же настоящая молитва! –изумилась я. – А еще это самый настоящий православный фольклор! Народное творчество - песни, которые передаются из уст в уста.

Тут я вспомнила, что в моей сумке «совершенно случайно» лежит редакционный диктофон:

–Давай запишем эти песни.

– Давай, – сразу согласилась мать Лариса,– у нас будет перерыв, а мы придём пораньше и запишем.

ПЕРЕРЫВ!!! Кто работал на трапезной, знает, как это приятно лежать в келье, давая отдых ногам (они устают больше всего), но ради песен монахини Ларисы не жалко было сократить эти дивные моменты.

– Песня про царевича Алексея, начала она уверенно:

Радуйся светлый цветочек,

Радуйся, царский сыночек,

Радуйся, свет-Алексие,

Надежда грядущей России…

Песни были радостные и грустные, похожие на казачий фольклор и на авторскую песню:

…Прощаю вас, дома многоэтажные, За то, что совершенно без корней, Вы вознеслись высокие и важные, Над Родиной измученной моей…

Мать Лариса пела про святых, про Пречистую Божью Матерь. Была среди песен колыбельная, совершенно удивительная и светлая, такая, что если ее петь детям, они непременно православными вырастут. Потом она прочитала несколько стихов. Я решила посмотреть, как идёт запись, и увидела.., что диктофон затух: сели батарейки… Сразу я вспомнила, что в монастыре без благословения делать ничего нельзя – послушание.

Разбираться было уже некогда: на обед начали подходить многочисленные трудники, паломники, крестоходцы… К вечеру пришлось даже бежать в сестринскую трапезную к матери Клавдии, за кашей: своей не хватило… Уже поздно вечером, совсем уставшие, пока прибирались, вычитали правило ко причастию и вечерние молитвы. Казалось, силы хватит только на послушание, а впереди была еще всенощная служба, Причастие и Крестный ход от Храма на Крови к Ганиной яме.

Службу служили вместе монастырские и приезжие батюшки. Народ с трудом вмещался в храм. Силы нам Господь на всё дал, может, и за послушание… Крестным ходом идти даже легче, чем в прошлом году.

По возвращении выяснилось, что на диктофоне записано только две песни. Благословение дали. Песни мать Лариса обещала напеть в следующий раз.

Впечатлениями делилась

Ольга Горбанёва