Чудо крещения Руси

Сегодня в номере мы предлагаем главу из книги митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Ионна (СНЫЧЕВА) "Русская симфония. Очерки русской историософии". 2 ноября исполняется 20 лет, как он отшел ко Господу. На его могиле в Александро-Невской лавре всегда горят свечи...

«Перестали понимать русские люди, что такое Русь!

Она есть подножие Престола Господня. Русский человек

должен понять это и благодарить Бога за то,

что он русский»

Иоанн Кронштадтский

Оглядывая русскую историю, православный наблюдатель повсюду находит несомненные следы промыслительного Божия попечения о России. События здесь происходят почти всегда вопреки «объективным обстоятельствам», свидетельствуя о том, что определяют историю не земные, привычные, и, казалось бы, незыблемые законы, а мановения Божия, сокрушающие «чин естества» и недалекий человеческий расчет.

Чудо сопровождает Россию сквозь века. В конце Х века вошли в купель святого крещения племена полян, древлян, кривичей, вятичей, радимичей и иных славян. Вышел из купели — русский народ, в течение шести веков (с Х по XVI) вдумчиво и сосредоточенно размышлений о месте Святой Руси в мироздании, пока, наконец, в царствование Иоанна IV, не утвердился в своем национально-религиозном мировоззрении. И все это — вопреки обстоятельствам, условиям, возможностям, выгоде и расчету.

С этого «вопреки» и начинается русская история. Ибо угодно было Господу явить здесь чудо крещения, положившего начало тысячелетнему служению соборного и державного православного народа тогда, когда это казалось невозможным и невыполнимым. Чтобы показать это с ясностью на исторических примерах, обратимся к моменту, когда Русь еще пребывала в языческом заблуждении, не догадываясь о своей будущей великой судьбе.

Славянское язычество

Корнями своими славянское язычество уходит в святую древность В его основании (как и всякой религии) лежит некоторая духовная реальность. И хотя мы лишены возможности непосредственного видения духовных источников, но все же можем судить о них, памятуя слова Господа «По плодам узнаете их». Плоды язычества с его безнравственностью и жестокостью не оставляют сомнений в разрушительной сущности того начала, которое стремится к воплощению через многочисленные языческие культы. И славянское язычество не было исключением.

Основание языческого мировоззрения покоится на утверждении, что добро и зло есть два самостоятельных, равнозначных, совечных начал бытия мира. Это поистине дьявольская выдумка отрицает всемогущество Божия. Ведь если добро и зло раноправны и равно естественны для человека, то чего стесняться, что зло действует в нас? Мерилом дел и поступков человеческих в таком случае не может быть нравственный идеал, воплощенный в заповедях Божиих и церковном предании. В этом случае грехи и страсти обретают «законные» права на существование, а зло становится достойным почитанием не менее добра. И религиозные формы этого почитания — неотъемлемая часть языческого культа. Проще сказать, в основании язычества лежит более или менее откровенный сатанизм, неизбежно проявляющий себя жестокостью и безнравственностью.

Единственной религией мира, со всей полнотой свидетельствующей об абсолютности добра, блага и любви, является христианство. Таинственно и непостижимо, но явстввенно и ощутимо действует в Церкви Вечный Всемогущий Всеблагой Бог — Вседержитель мира и Спаситель рода человеческого.

Чтобы понять, какой благодатный переворот произвело в наших предках приобщение к Православию, стоит кратко описать тх дохристианские обычаи. Древние славяне рассматривали мир как арену борьбы между добрым Белбогом и злым Чернобогом. И тот, и другой требовали соответствующих жертв. Мнимая самостоятельность злого начала служила оправданием его неизбежности, рождая культовые формы славянского сатанизма, обретшие позднее свое законченное воплощении в почитании Перуна — верховного божества языческого пантеона дохристианской Руси.

Летописи VI века, рассказывая о столкновении славян с Византией, самым мрачным образом изображают их жестокость. Вот как описывает византийский историк Лев Диакон, столкновение с русами в 971 году: «Когда наступила ночь и засиял полный круг луны, скифы вышли на равнину и начали подбирать своих мертвецов. Они нагромоздили их перед стеной, разожги много костров и сожгли, заколов при этом по обычаю предков множество пленных мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили (несколько) грудных младенцев и петухов, топя их в водах Истра (Дуная)».

Собираясь заложить Новгород, народные старшины по указанию жрецов велели в основание городской крепости замуровать ребенка как «строительную» жертву богам. Вместе с умершим воином на погребальном костре сжигались и его жены (одна или несколько — славяне признавали многоженство). Закон позволял матери умертвить новорожденную дачь, если ее рождение казалось излишним. В свою очередь, признавалось и право детей на убийство родителей, обременяющих семейство старостью или болезнью. Межродовые распри передавались из поколения в поколение, подогреваемые обычаями кровной мести, удовлетворявшейся лишь смертью обидчика или его потомков.

Спрваедливости ради надо сказать, что современные историки отмечали и привлекательные черты славян, говоря, что они не знали ни хитрости, ни обмана, хранили простодушие и простоту нравов. С пленными, оставшимися в живых, наши предки обходились дружелюбно, назначая лишь определенный срок их рабства. Свято соблюдаемый обычай гостеприимства делал славянские земли безопасными для путешественников. Купцы охотно посещали славян, что между последними не было ни воров, ни разбойников, хотя выгодной торговли в славянских землях ждать не приходилось — суровые воины не знали роскоши и не ценили золота.

Вопреки всем обстоятельствам, первоначально складывавшимся неудачно для Православной Церкви, сверхъестественный Промысел Божий изъял Россию из тьмы язычества. Находясь на перекрестке дорог, та, где, переплетались и сталкивались интересы мусульманского Юга, православного Востока, католического Запада и Хазарского каганата, Русь должна была ради спасения своей целостности хранить и свою религиозную самобытность. Любые уступки соседям должны были бы привести к неминуемому разделу Руси на «зоны влияния» мусульманства, иудаизма и христианства с последующей утерей государственного, религиозного и национального единства. История южных славян подтверждает это — когда-то единый народ разделился на православных сербов, католиков-хорватов и даже славянских мусульман, ожесточенно враждующий между собой.

Не менее поучителен и пример Золотой Орды. Основанная Батыем в 40-х годах XIII века после набега на Европу, завершившийся выходом татарской конницы к побережью Адриатического моря, Орда два столетия являлась одним из самых мощных государств мира. Внутреннее единство поддерживалось религиозной самобытностью, основанной на совокупности многочисленных племенных культов. Это позволило Орде покорить огромные территории. Но, когда в 1313 году хан Узбек принял ислам и объявил его государственной религией, это стоило Орде существования. Ее распад показывает, какова была бы судьба России, если бы все текло «естественным» образом. И там и тут — новая вера распространялась верховной властью. И там и тут — религия единобожья призвана заменить древние языческие обряды. И там и тут — обращение завершает период междоусобиц и т. д. Но в итоге — полная противоположность перемены веры. Святой равноапостольный князь Владимир возвеличил свою Родину, а хан Узбек погубил. Вспыхнувшая религиозная междоусобица стала для Орды роковой положив начало ее дроблению с последующим завоеванием бывших ордынских земель растущим и крепнущим русским государством.

Три крещения Руси

Летописцы свидетельствуют, что первыми князьями на Руси стали братья Рюрики. И хотя они еще были язычниками, первое крещение состоялось еще в те времена. Киевские князья Аскольд и Дир на двухстах ладьях вышли в Черное море и осадили Константинополь. Нападение оказалось неожиданным и стремительным. Императора Михаила не было в столице, он воевал с мусульманами. Царьград спасся чудом. После молебна патриарх Фотий погрузил в море одну из главных святынь города — ризу Божие Матери. Налетевший после этого шторм разметал корабли русов, уничтожив большую часть флота. Пораженные князья прислали в Константинополь посольство с просьбой о крещении. Это и было первое «Аскольдово» крещение Руси. Фотий писал: «Россы, славные жестокостью, победители народов соседних, в гордости дерзнувшие воевать с Римской империей, уже оставили суеверие, исповедуют Христа и суть друзья наши, быв еще недавно злейшими врагами. Они уже приняли епископа и священника, имея живое усердие к христианскому богослужению». В это время Россия числится 60-м архиепископством среди епархий Константинопольского патриархата. Казалось бы, крещение Руси состоялось. Но увы — он не оставило заметного следа в русской истории.

Почти одновременно с походом киевских князей в южных областях святой Кирилл, просветитель славян, крестил двести семейств, у которых нашел Евангелие и Псалтырь своего же перевода. И этому крещению предшествовало чудо — брошенное по требованию язычников в костер Евангелие не сгорело. Но и это крещение Руси не оказало влияния на ее судьбу. Очаг православия то ли угас, то ли оказался столь слабым, что не смог просветить окрестную языческую тьму.

Наконец, третий раз Русь была крещена в 957 году в лице святой равноапостольной княгини Ольги, приехавшей для этого в Константинополь. И опять, несмотря на то, что в отсутствии сына — воинственного Святослава — Ольга была правительницей страны, христианство на Руси, даже пользуясь ее покровительством, не привилось. Благодатный церковный опыт Ольги оказался недоступен ее строптивому сыну. Но ее молитвы были услышаны. Дело обернулось так, что ревностный язычник и непримиримый враг христианства Святослав, как никто другой, способствовал разрушению самого главного внешнего препятствия на пути православия в России. Он уничтожил Хазарию и укрепил русское государство. Ольга не дала угаснуть слабой искре христианства, которая вспыхнула ярким светом на Святой Руси в результате чудесного обращения ее внука — князя Владимира.

Красно Солнышко

Накануне крещения Руси и образования единой киевской державы славянское язычество достигло наивысшей точки своего развития. В течение IX-X веков, кровавый культ Перуна стал государственной религией Руси.

Земля осквернялась не только животной жертвенной кровью. «Боги» требовали и человеческих жертв. В 983 году жребий быть принесенным в жертву идолам пал на юного Иоанна, сына православного варяга Феодора. Отец отказлся выдать его язычникам. Разяренная толпа умертвила отца и сына в собственном доме, на месте которого впоследствии обратившийся Владимир воздвиг первую созданную им церковь — во имя Успения Пресвятой Богородицы (она получила название Десятинной, так как князь на ее сооружение двал десятую часть своих доходов).

Личное обращение Владимира как бы прообразуют изменения, ожидавшие по крещении и соборную душу народа. Обращение — всегда тайна. Невидимо, неуловимо, неощутимо касается Господь человеческой души, сокрушая узы греховного ослепления. Никто, даже сам прозревший, не в силах понять и рассказать, как наступило прозрение. Всемогущий Бог, милосердствуя о своем погибающем создании, воссоздавая свой оскверненный образ столь же непостижимым действием, как и само действие создания его.всякой религии) лежит некоторая духовная реальность. И хотя мы лишены возможности непосредственного видения духовных источников, но все же можем судить о них, памятуя слова Господа «По плодам узнаете их». Плоды язычества с его безнравственностью и жестокостью не оставляют сомнений в разрушительной сущности того начала, которое стремится к воплощению через многочисленные языческие культы. И славянское язычество не было исключением.

Основание языческого мировоззрения покоится на утверждении, что добро и зло есть два самостоятельных, равнозначных, совечных начал бытия мира. Это поистине дьявольская выдумка отрицает всемогущество Божия. Ведь если добро и зло раноправны и равно естественны для человека, то чего стесняться, что зло действует в нас? Мерилом дел и поступков человеческих в таком случае не может быть нравственный идеал, воплощенный в заповедях Божиих и церковном предании. В этом случае грехи и страсти обретают «законные» права на существование, а зло становится достойным почитанием не менее добра. И религиозные формы этого почитания — неотъемлемая часть языческого культа. Проще сказать, в основании язычества лежит более или менее откровенный сатанизм, неизбежно проявляющий себя жестокостью и безнравственностью.

Единственной религией мира, со всей полнотой свидетельствующей об абсолютности добра, блага и любви, является христианство. Таинственно и непостижимо, но явстввенно и ощутимо действует в Церкви Вечный Всемогущий Всеблагой Бог — Вседержитель мира и Спаситель рода человеческого.

Чтобы понять, какой благодатный переворот произвело в наших предках приобщение к Православию, стоит кратко описать тх дохристианские обычаи. Древние славяне рассматривали мир как арену борьбы между добрым Белбогом и злым Чернобогом. И тот, и другой требовали соответствующих жертв. Мнимая самостоятельность злого начала служила оправданием его неизбежности, рождая культовые формы славянского сатанизма, обретшие позднее свое законченное воплощении в почитании Перуна — верховного божества языческого пантеона дохристианской Руси.

Летописи VI века, рассказывая о столкновении славян с Византией, самым мрачным образом изображают их жестокость. Вот как описывает византийский историк Лев Диакон, столкновение с русами в 971 году: «Когда наступила ночь и засиял полный круг луны, скифы вышли на равнину и начали подбирать своих мертвецов. Они нагромоздили их перед стеной, разожги много костров и сожгли, заколов при этом по обычаю предков множество пленных мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили (несколько) грудных младенцев и петухов, топя их в водах Истра (Дуная)».

Собираясь заложить Новгород, народные старшины по указанию жрецов велели в основание городской крепости замуровать ребенка как «строительную» жертву богам. Вместе с умершим воином на погребальном костре сжигались и его жены (одна или несколько — славяне признавали многоженство). Закон позволял матери умертвить новорожденную дачь, если ее рождение казалось излишним. В свою очередь, признавалось и право детей на убийство родителей, обременяющих семейство старостью или болезнью. Межродовые распри передавались из поколения в поколение, подогреваемые обычаями кровной мести, удовлетворявшейся лишь смертью обидчика или его потомков.

Спрваедливости ради надо сказать, что современные историки отмечали и привлекательные черты славян, говоря, что они не знали ни хитрости, ни обмана, хранили простодушие и простоту нравов. С пленными, оставшимися в живых, наши предки обходились дружелюбно, назначая лишь определенный срок их рабства. Свято соблюдаемый обычай гостеприимства делал славянские земли безопасными для путешественников. Купцы охотно посещали славян, что между последними не было ни воров, ни разбойников, хотя выгодной торговли в славянских землях ждать не приходилось — суровые воины не знали роскоши и не ценили золота.

Вопреки всем обстоятельствам, первоначально складывавшимся неудачно для Православной Церкви, сверхъестественный Промысел Божий изъял Россию из тьмы язычества. Находясь на перекрестке дорог, та, где, переплетались и сталкивались интересы мусульманского Юга, православного Востока, католического Запада и Хазарского каганата, Русь должна была ради спасения своей целостности хранить и свою религиозную самобытность. Любые уступки соседям должны были бы привести к неминуемому разделу Руси на «зоны влияния» мусульманства, иудаизма и христианства с последующей утерей государственного, религиозного и национального единства. История южных славян подтверждает это — когда-то единый народ разделился на православных сербов, католиков-хорватов и даже славянских мусульман, ожесточенно враждующий между собой.

Не менее поучителен и пример Золотой Орды. Основанная Батыем в 40-х годах XIII века после набега на Европу, завершившийся выходом татарской конницы к побережью Адриатического моря, Орда два столетия являлась одним из самых мощных государств мира. Внутреннее единство поддерживалось религиозной самобытностью, основанной на совокупности многочисленных племенных культов. Это позволило Орде покорить огромные территории. Но, когда в 1313 году хан Узбек принял ислам и объявил его государственной религией, это стоило Орде существования. Ее распад показывает, какова была бы судьба России, если бы все текло «естественным» образом. И там и тут — новая вера распространялась верховной властью. И там и тут — религия единобожья призвана заменить древние языческие обряды. И там и тут — обращение завершает период междоусобиц и т. д. Но в итоге — полная противоположность перемены веры. Святой равноапостольный князь Владимир возвеличил свою Родину, а хан Узбек погубил. Вспыхнувшая религиозная междоусобица стала для Орды роковой положив начало ее дроблению с последующим завоеванием бывших ордынских земель растущим и крепнущим русским государством.

Три крещения Руси

Летописцы свидетельствуют, что первыми князьями на Руси стали братья Рюрики. И хотя они еще были язычниками, первое крещение состоялось еще в те времена. Киевские князья Аскольд и Дир на двухстах ладьях вышли в Черное море и осадили Константинополь. Нападение оказалось неожиданным и стремительным. Императора Михаила не было в столице, он воевал с мусульманами. Царьград спасся чудом. После молебна патриарх Фотий погрузил в море одну из главных святынь города — ризу Божие Матери. Налетевший после этого шторм разметал корабли русов, уничтожив большую часть флота. Пораженные князья прислали в Константинополь посольство с просьбой о крещении. Это и было первое «Аскольдово» крещение Руси. Фотий писал: «Россы, славные жестокостью, победители народов соседних, в гордости дерзнувшие воевать с Римской империей, уже оставили суеверие, исповедуют Христа и суть друзья наши, быв еще недавно злейшими врагами. Они уже приняли епископа и священника, имея живое усердие к христианскому богослужению». В это время Россия числится 60-м архиепископством среди епархий Константинопольского патриархата. Казалось бы, крещение Руси состоялось. Но увы — он не оставило заметного следа в русской истории.

Почти одновременно с походом киевских князей в южных областях святой Кирилл, просветитель славян, крестил двести семейств, у которых нашел Евангелие и Псалтырь своего же перевода. И этому крещению предшествовало чудо — брошенное по требованию язычников в костер Евангелие не сгорело. Но и это крещение Руси не оказало влияния на ее судьбу. Очаг православия то ли угас, то ли оказался столь слабым, что не смог просветить окрестную языческую тьму.

Наконец, третий раз Русь была крещена в 957 году в лице святой равноапостольной княгини Ольги, приехавшей для этого в Константинополь. И опять, несмотря на то, что в отсутствии сына — воинственного Святослава — Ольга была правительницей страны, христианство на Руси, даже пользуясь ее покровительством, не привилось. Благодатный церковный опыт Ольги оказался недоступен ее строптивому сыну. Но ее молитвы были услышаны. Дело обернулось так, что ревностный язычник и непримиримый враг христианства Святослав, как никто другой, способствовал разрушению самого главного внешнего препятствия на пути православия в России. Он уничтожил Хазарию и укрепил русское государство. Ольга не дала угаснуть слабой искре христианства, которая вспыхнула ярким светом на Святой Руси в результате чудесного обращения ее внука — князя Владимира.

Красно Солнышко

Накануне крещения Руси и образования единой киевской державы славянское язычество достигло наивысшей точки своего развития. В течение IX-X веков, кровавый культ Перуна стал государственной религией Руси.

Земля осквернялась не только животной жертвенной кровью. «Боги» требовали и человеческих жертв. В 983 году жребий быть принесенным в жертву идолам пал на юного Иоанна, сына православного варяга Феодора. Отец отказлся выдать его язычникам. Разяренная толпа умертвила отца и сына в собственном доме, на месте которого впоследствии обратившийся Владимир воздвиг первую созданную им церковь — во имя Успения Пресвятой Богородицы (она получила название Десятинной, так как князь на ее сооружение двал десятую часть своих доходов).

Личное обращение Владимира как бы прообразуют изменения, ожидавшие по крещении и соборную душу народа. Обращение — всегда тайна. Невидимо, неуловимо, неощутимо касается Господь человеческой души, сокрушая узы греховного ослепления. Никто, даже сам прозревший, не в силах понять и рассказать, как наступило прозрение. Всемогущий Бог, милосердствуя о своем погибающем создании, воссоздавая свой оскверненный образ столь же непостижимым действием, как и само действие создания его.

Владимир, будучи язычником, тоже не отличался тонкостью нравов, его буйная натура безоглядно отдавалась порывам самых разрушительных страстей. Публичное насилие над пленной княжной Рогнедой, предательское убийство брата Ярополка, участие в человеческих жертвоприношениях, необузданная похоть, для удовлетворения которой Владимир содержал в трех гаремах 800 наложниц — вот далеко не полный перечень, позволяющий судить о его характере. Тем разительнее перемена, произведенная в князе крещением. Преподобный Нестор-летописец указывает, что еще до обращения ему было какое-то видение, не уточняя и не раскрывая какое именно. Внутренняя духовная причина перемен, происшедших с Владимиром, осталась тайной его души. Между тем, по воле Божьей, сами внешние события вели князя к ближайшему соприкосновению с православной церковью и верой.

Греческие императоры, занимавшие в то время престол Византии — Константин и Василий — обратились к Владимиру за военной помощью. Князь согласился помочь, но поставил условие для империи неслыханное — руку сестры императоров, царевны Анны. Блестящая Византия никогда не давала царевен в жены варварам и лишь затруднительная ситуация заставила императоров согласиться с требованием дерзкого руса. Впрочем, выполнять свою договоренность они не спешили, тем более после того, как военная опасность миновала. Возмущенный Владимир взял Корсунь — важнейший опорный пункт Византии (сейчас эта местность называется Херсонес, близ Севастополя) и повторно потребовал анну в жены. С великой неохотой империя уступила — и царевна отправилась в Скифию как в тюрьму, не забыв взять с собой духовенство.

Владимир трижды собирался принять крещение. Первый раз выслушав проповедников, каждый из которых склонял князя в свою веру, князь решил отправить посольство в мусульманские и христианские страны, дабы на месте выяснить, какая вера лучше. Избрав «мужи добры и смыслены», он поручил им им «испытати гораздо...како служит Богу» каждый из народов, приславших своего проповедника. Вернувшись послы рассказали князю, что ни мусульманство, ни католичество им не иприглянулось — "пришедши, видеши скверныя их дела». Иное дело — православие: «Приидохом же в греки, … не вемы на небе ли есмы были, или на земле... и есть служба их паче все стран».

Рассудивши дело, княжеские советники-бояре решили, что креститься стоит, что если бы плох был закон греческий, бабка его Ольга, «яже бе мудрейшая всех людей», не стала бы православной. «Отвещав же, - Володомир рече, - идем, крещенье примем». Но эта внешняя решимость оказалась недолговечной, он так и остался язычником.

Второй раз собрался креститься, когда на требование отдать ему в жены анну императоры ответили так: «не пристало христианам отдавать жен за язычников. Если крестишья, то и ее получишь, и Царство Небесное восприимешь».

«скажите царям вашим, - ответил князь, - я крешусь, ибо еще прежде испытал закон ваш и люба мне вера ваша и богослужение». Но и в этот раз князю не суждено было принять святое крещение. Видно, Богу было не угодно, чтобы просвещение Руси имело в своем основании брачные расчеты. Владимир затеял с императорами спор, что должно состояться раньше крещение или приезд невесты. Время шло, а уступать никто не хотел.

Тогда князь осадил Корсунь. Взять хорошо укрепленный Корсунь было невозможно, но... «некий муж корсунянин, именем Анастас, пустил стрелу, так написав на ней: «Перекопай и перейми воду, идет она по трубам из колодцев, которые за тобою с востока». Владимир услышав об этом, молвил: «Если сбудется — крещусь!» И точас повелел копать и перенял воду. Люди изнемогли от жажды и сдались, - свидетельствую летописцы.

Лишившись корсуни, Василий и Константин вынуждены были выполнить свое обещание и отправлли, наконец, сесту, с пресвитерами и сановниками, к Владимиру.

Ожидавший в Корсуни прибытия невесты Владимир внезапно заболе лглазной болезнью, завершившейся полной слепотой. Прибывшая Анна в который раз потребовала его крещения, без чего не моглобыть и речи о браке. Князь согласился, и в момент совершения таинства в купели — прозрел. Излечение телесное сопровождалось и благодатной душевной переменой. В 988 году князь возвратился в киев совсем не таким, каким он покинул город. Изменилась его нравственная жизнь. Он распустил свои гаремы, Рогнеде, своей жене-наложнице, послал сказать: «Я теперь христианин и должен иметь одну жену; ты же если хочешь, выбери себе мужа между боярами». Замечателен ответ Рогнеды: «Я природная княжна. Ужели тебе одному дорого Царствие Небесное? И я хочу быть невестой Христовою». С именем Анастасии княжна постриглась и кончила свои дни смиренной монахиней.

Вернувшись в Киев, он велел жителям города собраться на берегу Днепра, подкрепив призыв всем весом княжеской власти: «Кто не придет, тот не друг мне»! Деревянные идолы языческих богов были свергнуты. И... вместо неминуемого, казалось бы, мятежа произошло всеобщее Крещение.

Вскоре в Киеве появились возы, наполненные мясом, рыбой, хлебом и всякой снедью. «нет ли где больного и нищего, который не может идти ко князю во двор?» - кричали возницы. В год крещения Владимиру исполнилось 25 лет.

На этот раз православие распространилось неимоверно быстро. Уже при жизни князя было построено сотни церквей, после непродолжительного периода двоеверия, православие безоговорочно восторжествовало.

Изучая эпоху святого равноапостольного князя Владимира, можно спорить о тех или иных подробностях, последовательности событий, но одно для непредвзятого взгляда остается несомненным — произошло событие, не объяснимое естественным ходом вещей, - Крещение Руси.

Язычники — это те люди, которые служат твари вместо Творца.

Апостол Павел

(Рим. 1:25) .