Начало ХХ века характеризуется широким интересом интеллигенции к проблемам русского Православия. Во всех крупных городах России были созданы религиозно-философские собрания и общества. Антон Владимирович стал председателем такого общества в Санкт-Петербурге. Он активно публикуется в журналах по вопросам церковной истории и общественно-политическим проблемам, выступая в духе церковного реформаторства. Печатался под псевдонимами "Уральский", "Романский", поскольку открытые печатные выступления во внецерковной прессе без ведома церковных властей не допускались. Вскоре об этом стало известно Синоду. Ректор Академии Сергий (Страгородский), будущий советский патриарх, в приватной беседе тактично предложил или оставить публичную деятельность, или уйти из Академии. Карташев предпочел общественную деятельность и стал уже открыто публиковаться в газетах.

Свою преподавательскую деятельность он продолжил на Высших Женских (Бестужевских) курсах.

Однако, пребывая в стенах духовных учебных заведений, по словам исследователя С. Бычкова, он так и не принимает ни пострига, ни сана.

"Он. был сыном севера. Со светло-серыми глазами и аккуратно подстриженной бородой. В нем чувствовалась большая сила, но она не давила, так как в ней сочетались светлый ум и доброжелательное сердце.

Временное правительство назначило прокурором Синода Антона Владимировича Карташева. Только 10 дней он был носителем должности, которая символизировала подчинение церкви власти монарха. Его первым актом было переименование своей должности в министра исповеданий. Всю свою энергию новый министр сосредоточил на скорейшем созыве Собора. 15 августа на его долю выпала честь приветствовать собравшихся в храме Христа Спасителя и от лица Временного правительства начертать программу взаимоотношений между церковью и государством, основанных на сотрудничестве и внутренней независимости. Но большевистский переворот изменил ход истории: Карташев вместе с другими министрами оказался в Петропавловской крепости, правда, его выпустили под обещание "не оказывать окрытого сопротивления советской власти". Вспоминая впоследствии события того периода, Карташев отмечал: "Все другие деяния Временного Правительства погибли и рассеялись, как дым. И только одно его дело: внутреннего освобождения церкви, даже под внешним порабощением большевиков, устояло. Под эгидой Временного Правительства и с его помощью Русская Православная Церковь вернула себе присущее ей по природе право самоуправления по его каноническим нормам. Государственное Учредительное Собрание не удалось и было разогнано большевиками. А Церковное Учредительное Собрание (т.е. первый Поместный Собор), благодаря сочувствию Временного Правительства, успело собраться и сделать свое главное дело: восстановить канонический строй церковного самоуправления с патриархом во главе".

Как историк, он так описывает петровскую реформу в книге "Воссоздание Святой Руси": "Вся глубина дефективности Петровского синодального строя должна быть понята каждым сознательным гражданином России, не говоря уже о верующих членах церкви. Дело не в историческом анекдоте, как Петр, невзлюбивший "бородачей" за сопротивление его реформам, отменил единоличного патриарха и поставил на то же самое место "соборик" архиереев. В том-то и дело, что не "на то же самое место", ибо "место-то самое" и было уничтожено. Точнее, было уничтожено то, что наполняло содержанием это место. А наполняла "это место" власть церкви, независимо от государства. Петр...отнял у церкви ее власть соборного самозаконодательства и самоуправления и взял ее себе "яко христианский государь" (по его выражению). Для осуществления этой власти Петр создал министерство (Духовную Коллегию) = Синод. Члены Синода, как не церковного, а уже государственного учреждения, должны были присягать императору, как своему "верховному судии", как единственному источнику власти на территории России. Этим был зачеркнут самостоятельный соборный источник церковной власти Синода, его "небесная" (а не государственная) юрисдикция, упразднена каноническая свобода церкви... Петр в своей церковной реформе не был капризным выдумщиком. Он исполнял зовы своей эпохи... Государство русское восприняло сначала в неясных тенденциях, а при Петре до революционности резко новую идеологию, так называемого, "естественного права". По этой идеологии у государства своя, независимая от церкви и неведомая церкви задача. Задача не религиозная, не небесная, а земная, так называемое, "общее благо" граждан... Земной цели должно быть подчинено все, что существует на данной территории и под данной властью... Для особой независимой власти церкви, хотя бы эта власть и была иной, духовной природы, в государстве нет места. Такое антиканоническое, еретически-протестантское связывание церкви государством повело в конечном счете и к самоподрыву светской власти. Государство располагало в лице духовного сословия послушным ему "ведомством", как бы армией в рясах, а не свободным советником и полезным авторитетным критиком. Православная теократическая брачная симфония, замененная протестантской субординацией, превратила церковь из жены в безавторитетную прислугу. В критическую минуту смутного времени XVII в. теократическая русская церковь была для государства моральной опорой, даже заменой. Теперь при крушении старого режима этой властной замены, этого у государства в лице церкви не оказалось".

С 1920 года и до конца своей жизни он жил в Париже, участвуя в церковно-общественной и политической деятельности эмиграции. Стал одним из основателей и преподавателей Богословского института при Сергиевском подворье, преподавал истоию церкви, Ветхий завет, еврейский язык. Был редактором и издателем еженедельника "Борьба за Россиию", считая коммунизм "чистым злом".

Итогом научной деятельности Карташева стали богословско-исторический трактат "Воссоздание Святой Руси"и фундаментальный труд «Очерки по истории Русской Церкви». Как оценивают специалисты,"лучший на сегодняшний день обзор русской церковной истории в контексте общеисторического развития. Именно Карташев замыкает цепочку церковной академической мысли XIX — середины XX вв., ибо после него пока не создано нового всеохватывающего труда по церковной истории, вышедшего под одним авторским именем".

Умер Антон Владимирович 10 сентября 1960 года в Париже, похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Цитаты А. В. КАРТАШОВА:

"Православие могло обойтись без России. Но обратное соотношение исключено: России нет без православия. Свободное Православие вернет России, как собирательному, имперскому и культурному целому, свою печать, свой лик, свою икону Святой Руси.

(цитата по газете "Литературная Россия")

...Так соверешенна та внутрення кристаллизация национального сознания, русской души, после которой невозможно быть вполне русским, не будучи православным... разумеется,. в смысле полноты русскости, полноты русского творчества.

(цитата по книге "Русское зарубежье в год тысячелетия крещения Руси")